выкупе участка. Хозяин земли – приезжий, построивший на ней крутую виллу, не знал секрета. Как оказалось позже, двое местных авторитетов-бизнесменов знали и неплохо там кормились.

Слава заложил в банке завод, плюс занял у местного бизнесмена. Да, того самого, который потом забрал у тебя завод. На вырученные деньги купил участок.

И тут началось самое интересное… Ему начали угрожать. Сначала запугали до инфаркта отца Славы, затем ночью прямо у вас в доме, пока вы спали, отравили собаку.

– О боги! – я нервно кусала ногти. – Весь этот ужас творился в нашей жизни, а муж молчал? Вот, почему последний месяц вечно он был на нервах.

А я ещё лезла к нему со своими мелкими проблемами!

– Но апогей наступил накануне, когда аноним предупредил Славу о том, что если он не отдаст землю, то убьют дочь и жену. Вот тогда твой муж пришёл ко мне. Нужно было действовать. И тут я вспомнил одну историю. У моей матери в Израиле живёт родственница Соня Вассерман, Васильева по мужу. Увидели они передачу на первом канале, и решили удочерить девочку из Воронежского детского дома. У этой девочки была сестренка – двойняшка, которая пропала в детстве. Ну, так бывает, когда родители непутёвые. Задела их эта история за живое.

Я переводила удивлённый взгляд с Демида на Олега, не понимая, к чему Олег ведёт этот странный монолог.

Удальцов дал знак рукой, чтобы я не перебивала говорящего. Вдруг передумает признаваться в содеянном.

– Мы со Славой тут же решили провести многоходовку. В результате двойняшка по документам тут же нашлась и ожила. И зовут её Алиса. Валерию – её сестру удочерили мы с Ольгой, а Алису удочерила Соня Вассерман, она же хозяйка золотоносного участка. А наследница её Алиса. Девочка живет сейчас со своей родной бабкой в Израиле.

Олег замолчал и уставился на меня.

– Твою мать! – выдохнул Демид и взял меня за руку.

Меня всю заполняет чувство, которое я даже не знаю, как называется. Такого просто не существует в природе. Наверное, подобные эмоции подвластны только мамам, носившим девять месяцев под сердцем своего малыша.

Окунаю Олега негодующим испепеляющим взглядом. В моей душе бушует огонь ненависти.

– Злата, ты поняла, что я говорю? – обеспокоенно спрашивает бывший. – Наташа жива!

Злость не тлеет, она только нарастает. Мои нервы завязаны в тугой узел. Но я бессильна изменить ситуацию.

– Какой же ты жестокий! – цежу я зло, – поэтому я полюбила Славика. Он был сильный, а ты жалкий! Повёлся на деньги, сделал мою дочь своей заложницей! Вы на пару с женой доите мою малышку, живёте всей семьёй за её счёт. Марго – бессовестная гадина, не побрезговала использовать маленького ребёнка! Да, если бы Слава был жив, он бы убил тебя! – бросаюсь с кулаками на бывшего.

– Ты спятила! В чём ты меня обвиняешь? Как я могу использовать собственную дочь?

От обвиняющего взгляда Олега на душе становится муторно.

Бросаю взгляд на Демида, он тоже будто обвиняет меня в чём-то.

Дышу глубоко. Меня скручивает от злости так, что не могу говорить.

– Что ты говоришь?

– Наташа – моя дочь! Только не говори, что ты не догадывалась. Едва девочка родилась, как Слава сделал анализ. И мы оба знали правду…

– Глупости, – мямлю невнятно. – Муж бы мне сказал… Слава любил дочку как родную. – Перед глазами стоят муж с дочкой. Их улыбка, смех поглощают меня полностью. Не хочу приходить в себя, расставаться с ними.

– Наташа – моя дочь! Поэтому я решил её судьбу. И твою! Мы отвели от тебя все подозрения. Ты вела себя очень по-настоящему, никто, ничего не заподозрил! – повторяет Олежек, смотрит на меня как на глупую особь, будто я не понимаю русского языка.

Съёживаюсь вся, сжимаюсь как маленькая несчастная пружинка, сломавшаяся в большом механизме.

В какой-то момент становится невыносимо, в голове полный кавардак. Не могу разобраться в произошедшем.

– Слава тоже жив? – спрашиваю трясущимися губами.

– Слава умер! – Олег жестко выводит меня из нирваны. – Он поехал на встречу без документов. Хотел договориться с ними, чтобы они заплатили за участок хотя бы половину. Чайкин хотел вернуть кредит в банк, забрать из залога завод. Я предлагал ему помощь, но он отказался. Не хотел, чтобы те вышли на меня и на дочь. Всё должно было выглядеть по-настоящему.

Падаю безвольно на колени.

Мне сказали, что муж пропал без вести два года назад. Но в глубине души я всегда надеялась, что когда-нибудь откроется дверь, и войдёт Славка. Скажет: «Привет, мои любимые Кудряшки».

Чтобы не встречаться с мужчинами взглядом, смотрю себе под ноги. Воспоминания поглощают мою сущность. Морской запах въедается в нос, а воспоминание – в мозг. Не могу справиться с собой, проваливаюсь в прошлое.

Вижу, чувствую, осязаю, слышу Славу. Перед глазами стоят наши с ним прогулки. Вспоминаю беседы, поцелуи…

«Ты моя любимая! Самый дорогой для меня человек. Ты лучшая. Я таких как ты не встречал. Ради тебя пойду на всё!»

После рождения Наташеньки Слава носил меня на руках. «Ты слишком ценна. Настоящая любящая женщина и мать. Я не позволю тебе страдать. Никогда!».

Глубоко погружаюсь в эмоции прошлого. Всё будто происходит со мной здесь и сейчас.

И я впервые понимаю, что это неправильно! Нельзя жить прошлым.

Я должна отправиться в неизвестное будущее.

***

Боль расходится яркими вспышками по разным отделам мозга и тела. В груди закручивается смерч из боли. Захлёбываюсь в прошлом… и, наконец, отрезаю умершего мужа от себя.

Больше нет смысла сдерживать эмоции. Да, и расшатанные за два года нервы дают о себе знать.

Рыдаю. Встаю на ноги. Бью Олега со всей силы кулаком в грудь.

– Как вы могли так со мной поступить? Надо было сообщить мне, что Наташенька жива!

– Да, пойми ты, наконец! – Олег виновато смотрит на меня. – Они всё это время следили за тобой, ждали развязки, – шумно вздыхает. – Прости, но Ната для меня дороже всех на свете. Я не мог рисковать.

– Ты отдашь мне дочь? – интересуюсь, едва прихожу в себя.

– Милая, это плохая идея. Пусть она живёт со мной в Израиле до совершеннолетия. А ты будешь к нам приезжать в гости.

– Мне плевать на твои чувства, отдай мне дочь! – визжу так громко, что чуть не лопаются барабанные перепонки.

– Ты хочешь, чтобы её убили?! – цедит зло.

– Нет! Я хочу, чтобы моя девочка росла сильная, здоровая, счастливая. С собственной матерью, а не с женщиной, желающей получать от моей малышки золотые самородки.

– Так отдайте им участок! – шиплю я. – Тогда не надо будет